«ЛЮБОВЬЮ ЗА ЛЮБОВЬ. Памятники русской культуры в Грузии». Александр ГРИБОЕДОВ (часть вторая)
Одним из самых выдающихся деятелей Грузии первой половины XIX века был князь Александр Чавчавадзе (1786-1846), выдающийся поэт и переводчик, генерал-лейтенант, крупный государственный и общественный деятель, военачальник. Вскоре после своего приезда в Тифлис, по свидетельству современников, Александр Грибоедов «близко сошелся с князем Александром, и между ними установилась самая искренняя, самая теплая дружба».
Уже в первый свой приезд в Тифлис в 1818 году Грибоедов посещал дом Прасковьи Николаевны Ахвердовой, урожденной Арсеньевой, родственницы М.Ю. Лермонтова, вдовы начальника Кавказской артиллерии генерала Федора Ахвердова, очень культурной и даровитой женщины, которая имела известный в городе салон и домашний пансион. Дом Ахвердовых находился в тифлисском районе Сололаки (на этом месте, по улице Мачабели, сейчас расположен Дом писателей Грузии). Флигель во дворе занимала семья Александра Чавчавадзе. Обе семьи были в таком тесном родстве и соседстве, что посетители одной семьи непременно встречались и с другой. Здесь и встретил Грибоедов свою будущую жену – Нину Чавчавадзе. Нина, можно сказать, выросла у Грибоедова на глазах: дети А. Чавчавадзе – Нина, Екатерина и Давид воспитывались в пансионе Ахвердовой.
Дарья Харламова, дочь Прасковьи Николаевны, ровесница Нины Чавчавадзе, так вспоминала о Грибоедове: «Я лично начала его помнить лет 9-ти, когда он вернулся после долгого отсутствия из Тавриза, почти ежедневно обедал у нас, а после обеда играл нам, детям, танцы. Расположение духа у него было необыкновенно изменчивое, иные дни проходили в полном молчании с его стороны, но без видимой причины чело его прояснялось, он делался весел, разговорчив (говорил всегда по-французски) и, если не было малознакомых гостей, шел в зал после обеда, говоря: «Enfants, venez danser» («Дети, идите танцевать») — садился так, чтобы видеть наши неуклюжие танцы. Играл он всегда танцы своего сочинения, мелодию которых еще ясно помню, но очень красивые и сложные, потом переходил к другим импровизациям и проводил за роялем иногда весь вечер».
Грибоедов снова появляется в Грузии, когда Нине уже 14 лет. Он занимается с ней музыкой, заставляет говорить по-французски и сопровождает в поездках верхом.
Наконец, после очередной деловой отлучки, Грибоедов возвращается в Тифлис уже в статусе полномочного министра в Персии. Объяснение Александра Сергеевича с Ниной произошло в Доме Ахвердовых. «В этот день я обедал у Прасковьи Николаевны, — писал Грибоедов, — за столом сидел против Нины Чавчавадзевой, все на нее глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойство ли другого рода, по службе, теперь необычайно важной, или что другое придало мне решимость необычайную, выходя из-за стола, я взял ее за руки и сказал ей по-французски: «Пойдемте со мной. Мне надо вам что-то сказать». Она меня послушалась, как и всегда; верно думала, что я усажу ее за фортепиано; вышло не то; дом ее матери возле, мы туда уклонились, взошли в комнату, щеки у меня разгорелись, дыхание занялось, я не помню, что я начал бормотать, и все живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал ее, потом к матушке ее, к бабушке, к ее второй матери, Прасковье Николаевне Ахвердовой… Нас благословили, я отправил курьера к ее отцу в Эривань с письмом от нас обоих и от родных».
Александр Чавчавадзе, который служил начальником Армянской области и председателем Эриванского Областного правления, прислал свое благословение незамедлительно.
22 августа 1828 г. в Сионском соборе состоялось венчание Александра Грибоедова и Нины Чавчавадзе. В тот же день последовал ужин для родственников и близких (их было около 50-ти человек), а 24 августа Грибоедов дал большой обед на более чем 100 персон. Газета «Тифлисские ведомости» поместила описание свадебных торжеств: «1-й бал, или, лучше сказать, обед с танцами, дан был 24-го августа нашим полномочным министром в Персии А.С. Грибоедовым, по случаю бракосочетания его с княжной Н.А. Чавчавадзе, 2-й великолепный бал был у г. тифлисского военного губернатора, генерал-адъютанта Н.М. Сипягина 26-го августа. В превосходно освещенные и отлично убранные комнаты, занимаемые его превосходительством, вход был через стеклянную галерею, украшенную на сей раз деревьями и цветами. Звук труб возвещал о приезде гостей, которые встречаемы были назначенными для сего чиновниками, а дамы – самим хозяином. Когда все гости съехались, то бал начался блестящим фейерверком, сожженным против дома его превосходительства, на прекрасной Александровской площади, устроенной во время управления здешним краем его превосходительством Н.М. Сипягиным. После фейерверка начались танцы. Польские экосезы, вальсы, кадрили попеременно занимали гостей. Наконец все умолкло, и внимание присутствующих было обращено на квартет, разыгранный тифлисскими виртуозами с искусством, удовлетворительным для самых строгих знатоков музыки. По окончании квартета снова закипели танцы. Прелестные грузинки, в национальных костюмах, под звуки страстной мелодии танцевали грузинский танец, называемый лезгинкой. Прелестные телодвижения и ловкость, оказанная в сем танце красавицами Востока, заставили позабыть каждого зрителя наш резвый котильон и мазурку. Превосходный ужин окончился в 3 часа, но с ним не кончилось веселость гостей, и светозарное солнце уже блистало на высотах Кавказа, когда окончилось попурри, а с ним и бал».
Затем молодые отправились в Цинандали, в усадьбу Чавчавадзе на берегу реки Алазани. Эти две недели перед отъездом в Персию стали для Грибоедова самыми прекрасными в жизни…
Грибоедов не раз бывал в княжеском имении и ранее. Он был бесконечно очарован и воодушевлен Цинандали, и, надо сказать, воодушевиться было чем.
Князь Александр получил имение по наследству от отца, Гарсевана Чавчавадзе, генерал-адъютанта царя Ираклия II, его представителя на переговорах об установлении протектората России над Грузией (на Георгиевском трактате стоит подпись Г.Р. Чавчавадзе), первого полномочного министра Грузии в Петербурге при Екатерине II, Павле I и Александре I.
Александр Чавчавадзе превратил усадьбу в культурно-интеллектуальный центр Грузии. Здесь началась европеизация Грузии, здесь началось грузинское виноделие в том виде, который существует сейчас, здесь были заложены основы грузино-русских отношений в самых светлых и благодатных для Грузии формах.
Князь Александр разбил великолепный парк по европейскому образцу (причем, из Англии были выписаны не только деревья, но и садовники), наладил винное производство двумя способами – и грузинским, и европейским. Александр Чавчавадзе — первый человек в истории Грузии, который стал разливать вино в бутылки, благодаря чему вино начали продавать и вывозить в Россию и Европу не только в бурдюках.
В музее-усадьбе в Цинандали до сих пор хранится рояль, который Александр Чавчавадзе привез из Европы. Это был первый в Грузии рояль. Кстати, вместе с роялем князь также привез первый бильярд и первую карету. Сохранилось и пианино – свадебный подарок Грибоедова своей молодой жене.
Как вы сами понимаете, Цинандали – своего рода памятник пребывания Александра Сергеевича Грибоедова в Грузии. Клавиши рояля и пианино помнят прикосновения его пальцев, парковые дорожки – его шаги, а кроны столетних деревьев – слова любви, обращенные к Нине…
Александру Сергеевичу в Цинандали было так хорошо, что он решил остаться здесь навсегда и посвятить себя семье и занятиям литературой. «Скажите Нине, – писал он Прасковье Ахвердовой 29 июля 1828 году, – что скоро, не больше как через два года, я сделаюсь отшельником в Цинондалах».
