90 лет назад родился Лев Дуров (1931-2015)
В день юбилея нам приятно вспомнить, что с Грузией Льва Константиновича связывало и творчество, и человеческая дружба.
«У Дурова к Грузии было чувство родственное, и мы платим тем же ему, — рассказывал Николай Свентицкий. — Он безумно любил сюда приезжать и специально выкраивал время в своем напряженном графике , чтобы по тому или иному поводу приехать в Грузию. Он считал очень значимой грузинскую театральную школу, называл режиссера Михаила Туманишвили великим мастером и с большой гордостью играл в его спектакле по пьесе Брехта «Что тот солдат, что этот». Одним из его самых близких друзей был грузинский режиссер Гига Лордкипанидзе, с которым актеру, увы, так и не удалось поработать совместно».
Напомню, Михаил Туманишвили поставил Брехта на сцене московского театра Ленинского комсомола. Тогда им руководил Анатолий Эфрос (кстати, спектакль оформила творческая группа «Самеули» в составе Олега Кочакидзе, Александра Словинского и Юрия Чикваидзе). Вот как об этом вспоминал сам Лев Дуров: «Я был в ситуации, когда чуть было не разучился играть. Я пришел за Анатолием Васильевичем Эфросом в Ленком и год там не играл, был на побегушках. Я подушку от тоски рвал зубами по ночам. Но я не запил, я ждал, я говорил себе: «Только не психуй. Когда настанет твой час, ты должен быть в форме». Правда, однажды не выдержал, подал заявление об уходе, но его со смехом разорвали. А мне-то было не до смеха… А потом вдруг режиссер Миша Туманишвили сказал: «Я хочу, чтобы это сыграл Дуров». И я выскочил, как черт из табакерки! И сразу замучил режиссера вопросами. Миша Туманишвили, он такой тонкий красивый грузин. Он мне говорил: «Вы ходите по сцене и ловите бабочек». А я: «Скажите, Михаил Иванович, а зачем я ловлю бабочек?» Он сразу начинал грустить. И все как-то не складывалось. Потом мы были на гастролях, гуляли с Эфросом по лесу, и он меня спрашивает: «Что там у тебя с Туманишвили? Он пишет мне, что ты замучил его вопросами. Что за вопросы ты ему задаешь?» Я отвечаю: «Он сказал, что я должен ловить бабочек, а я спросил его, зачем». И тут Эфрос вдруг как заорет: «Режиссер сказал тебе ловить бабочек, значит, лови!!! Когда поймаешь, тогда поймешь зачем!!!» А когда вернулись в Москву, мы встретились с Туманишвили и вдруг почему-то кинулись друг к другу обниматься. И дело сразу пошло. Наверное, нам нужна была эта разлука, чтобы понять друг друга. Но вот однажды на репетиции я охнул и опустился на сцену: страшная боль в колене подняться мне уже не дала. В институте Склифосовского заполнили карточку: разрыв сухожилий, мениск, перелом коленной чашечки. Ногу до паха упаковали в гипс. Через несколько дней я отпросился из больницы домой. Лежал с этой дурацкой гипсовой ногой и плакал от отчаяния. Пришли навестить друзья. И по секрету сказали, что Туманишвили предложили взять нового исполнителя: премьера под угрозой срыва, ждать нельзя. Да и некоторые коллеги уже предложили свои услуги. Туманишвили сказал категорически: «Нет! Хоть год, хоть десять лет! Я буду ждать Дурова». На следующий день я репетировал в гипсе. Я очень полюбил эту роль. И, как говорят, играл ее неплохо. Спектакль имел успех. О нас писали. Но в душе осталась какая-то вина. Перед кем? Точно не могу сказать…».
В 1992 году Лев Константинович сыграл главную роль в первом фильме Автандила Варсимашвили «Кроткая», это был совместный итало-грузино-российский проект. Широкий российский зритель, увы, картину не увидел: были показы в Москве в Доме кино, в Европе, и три раза — по национальному телеканалу Италии. «Скажу честно, — рассказывал Авто Варсимашвили, — снимая фильм, я, по своей молодости, был на стороне жены, а не мужа. Поэтому у меня Лев Дуров мастерски играет человека, который так и не понял, что совершил. Он чудовищно эгоистичен до последней секунды. Он отвратителен, а жена, наоборот, как будто сошла с иконы. А в спектакле, который я поставил в театре Грибоедова, я уже на стороне мужа, и артист Валерий Харютченко играет человека интеллигентного, мягкого, который с первой секунды знает, что он натворил, и занимается не самобичеванием, а поиском истины».
В 2004 году вместе с Софико Чиаурели и Мурманом Джинория Дуров сыграл в картине Зазы Буадзе «Серенада лунной долины». «Он был очень образованным человеком, знатоком своей профессии, — вспоминал Мурман Джинория. — Когда играешь с таким большим артистом, ты всегда всячески обогащаешься. Великий актер, Дуров говорил такими фразами, что их непременно хотелось позаимствовать. Мне очень обидно, что такие актеры уходят от нас. Но творчество Льва Дурова обязательно останется, оно бессмертно».
